Архетипы Нордической традиции в современном обращении
Нордическая традиция выбрана мною в данной статье для знакомства с архетипическим уровнем человеческой души, коллективного бессознательного.
Отличить влияние архетипов от других комплексов – и бессознательного, и сознательного, я уже не говорю о сверхсознательном – можно по ряду признаков. Архетипы, с точки зрения нашего сознания, всегда иррациональны; это нечто внутри нас, что – как говорили в древности – желает странного. Это не просто фантазии и грёзы, это именно странные и парадоксальные, а порой даже и абсурдные желания, которые, тем не менее, сопровождаются очень сильным энергетическим подъёмом. Архетип – это всегда смятение души, которое радует и пугает одновременно.
И целостность, синкретичность переживаемых чувств – это тоже один из признаков архетипического влияния. В архетипическом содержании всё находится вместе. Там дифференциация определённая уже есть, но структуры, в логическом понимании этого слова, нет. Поэтому, когда человек ощущает влияние неких парадоксальных, паралогических состояний, неких побуждений, которые вызывают у него волнение и их достаточно трудно осознать, здесь мы можем предполагать, что имеем дело с архетипом.
Причем влияние архетипа отличается от влияния отщеплённого травматического комплекса. Ключевой признак – это воодушевление. Травма ведь является источником страдания. Мы знаем, что боль – это стимул, но травматический комплекс – это некий надсмотрщик, который всегда вырывает нас из состояния покоя и благополучия и заставляет переживать дискомфорт, выполнять какую-то программу страданий, которая, на самом деле, замкнута сама на себя: страдание ради страдания.
Тот дискомфорт, который вызывается у нас влиянием архетипических комплексов, носит иной характер. Там тоже присутствует страх, там тоже может быть некая внутренняя боль, но она иного свойства. Влияние архетипа – это приглашение, а не принуждение. И хотя это приглашение может быть весьма своеобразным, но когда речь идёт о влиянии травматического комплекса, там тебя, твоё эго никто ни о чём не спрашивает.
Противостояние, преодоление, трансформация и слияние с архетипом Великой Матери – очень важная проблема сегодня. Силы противостоять ему требуется – что остановить паровоз. Инфантилизм поэтому превратился в настоящее бедствие современной цивилизации. Взросление, развитие, становление – для этого нужно противопоставить ему равную силу: сознание должно войти в слияние, взаимодействие с какой-то другой архетипической фигурой. Какие помощники в этой борьбе? В первую очередь, архетипы Анима и Анимус: отделить свою женственность от материнской, свою мужественность от инфантильной маскулинности, которая живёт по материнским предписаниям. Ну и сильная фигура Великий Отец – патриархальная сила, структура смыслов – представляет собой надёжную опору, надёжный фундамент для преодоления Великой Ужасной Матери. Исход которой, разумеется, зависит от степени осознанности, внешних обстоятельств и от аутентичности человека.
Дисгармоничный великовозрастный инфантилизм с архетипом БожественногоМладенца никакой связи не имеет. Божественный Младенец – это состояние безусловной радости жизни, безусловной энергии, безусловной жажды действия, безусловной самореализации. Вспомните, когда маленькие дети не могут остановиться. У взрослого это проявляется как одержимость работой: если такого человека не остановить, он просто может рухнуть от усталости. Древние греки называли это божественным состоянием Энтузиазма. А вот то, с чем мы имеем дело в терапии, в менеджменте – это уже влияние комплекса личного бессознательного, индивидуальной истории каждого человека(тогда как архетипы – это всегда коллективное бессознательное: древняя память предков).
Комплекс внутреннего ребёнка, инфантильного нарцисса, который формируется на протяжении личной жизненной истории человека – это уже совсем другая фигура, которая создаётся совсем с другими целями. Главной задачей этой фигуры является быть в слиянии с родительской. Мать проецирует на ребёнка черты, которые она сама в себе не принимает, но через ребёнка она способна их принять – как правило, нереализованные желания детства.
Если взять другую архетипическую сферу, Таро, там есть 6-й аркан, и на его классической карте изображён юноша, который стоит между двумя женскими фигурами, Возлюбленной и Блудницей. Амур сверху выбирает, в кого ему попасть. Блудница – это инфантильный псевдо-Рай, привычный опыт созависимых отношений, та самая стабильность, которая позволяет не напрягаться. А невеста – это мечта, некая пленительная цель, некий сценарий жизни, которую человек хотел бы прожить, сияющая вершина, до которой он хотел бы дотянуться. На определённых этапах нам каждому приходится выбирать. И вот если человек выбирает мечту, а не стабильность, тут он вступает на тернистый путь, на котором его ждёт много неизвестности, страданий, опасностей, но постепенно начнутся уже и достижения, и чем дальше, тем больше мечта уже будет приобретать какие-то реальные черты.
Опыт разных культур и древности, и современности выработали много весьма эффективных, глубоких, хотя и весьма сложных форм взаимодействия с архетипами. Северная традиция и руны являются одной из них: посредством 24 рунических символов старшего Футарка мы можем включаться в соответствующие архетипические силы. Вероятно, это число соответствует количеству базовых архетипов, которые находятся в коллективном бессознательном и связано с фундаментальными прототипологическими механизмами реализации человеческой судьбы – как некие этапы индивидуации.
Первая пентальфа рун Старшего Футарка связана с тем, что мы могли бы назвать первобытной мощью, диким жизнеутверждающим неистовством – тем, что Фридрих Ницше называл «радость жизни свободного зверя». Это тот уровень, где человек ещё не отделяет себя от окружающего мира, где инстинкты, сознание и опыт практически не отделены друг от друга. Возможность погружения в такое состояние зооморфного синкретизма не только допускалось, но это была очень серьёзная и важная риуально-мистическая практика. Я, конечно, говорю о тайном обществе «одержимых духом медведя» – или, как их называли, БьёрСьёрк, берсерки.
На самом деле, это одно из многих подобных обществ. У МирчиЭлиаде есть замечательная статья на этот счёт, называется она «От Залмоксиса до Чингисхана», где он даёт короткий, но содержательный обзор вот таких тайных мужских братств, которые практиковали произвольные осознанные ритуалы звероодержимости – то есть погружения и слияния с духом того или иного тотемного предка. В индоевропейских культурах наиболее любимыми и уважаемыми тотемами были волк и медведь, а южнее общество людей-леопардов не только умудрилось сохраниться, но даже превратилось в тайную политическую организацию в Центральной Африке, с которой до сих пор борются, но как-то не особо успешно.
Ритуалы слияния с духом тотемного предка обязательно включали в себя взаимодействие со священными знаками – в северной традиции это руны. Первые две руны – Феу и Урус. Они как раз и олицетворяют собой в самом чистом виде ту волю к власти, самоутверждению, конкуренции, которая характерна для этого синкретичного зооморфного начала. Главной тотемной фигурой руны Урус является медведь, даже само название руны созвучно с латинским именем животногоUrsus. Это существо, которое отличается очень подвижным, порой даже кажется, что творческим интеллектом. Охотники, которым приходилось охотиться на медведя, в один голос говорят о невероятной хитрости и проницательности «хозяина тайги», о его коварстве, его отчаянной безумной смелости. Психология медведя – это сочетание противоречивых, а с точки зрения человека, вообще несовместимых друг с другом качеств. Одна из главных особенностей медведя – это то, что он является доминантом в тех биологических нишах, в которых он обитает. Иногда ему приходится делить вершину пищевой цепочки с тигром, но их тропы не пересекаются.
Тотем медведя олицетворяет собой безусловную, целостную, не рассуждающую волю к власти. В мифологии древних германцев и скандинавов есть несколько божеств, связанных с медведем, но я бы хотел зафиксировать внимание на божестве из кельтской мифологии: Кернунас.
Особенность этой архетипической фигуры как божества дикой природы, повелителя лесов, олицетворяет собой ту сторону бытия, которая не затронута цивилизацией и даже принципиально ей противостоит. Женской фигурой, которая олицетворяет ту же самую стихию, была Бригитта. Если соотносить её с более знакомыми нам греческими архетипами, она соединяет в себе черты и повелительницы лесов Артемиды, и повелительницы любовной магии Афродиты; в ней присутствуют некоторые черты Деметры и даже Гекаты – ведьмовство как женская магия.
Тот аспект Бригитты, которым она связана именно с Кернунасом, известен нам в древнегреческой мифологии в виде фигуры Цирцеи: колдунья, которая превращала мужчин в животных. Только Одиссею удалось избежать участи превращения в животное, и то, только благодаря Гермесу, который дал ему эликсир. С психологической точки зрения, мы могли бы сказать, что она ничего особо не создавала – она просто высвобождала в мужчине то, что в нём было скрыто. Она активизировала, давала свободу именно инстинктам – животному началу в мужской психике. Женщины с архетипом Цирцеи провоцируют в мужчине зверя… что они потом с этим зверем делают, это уже вопрос другой.
И Кернунас, и Бригитта это архетипические образы изначальной архаической власти – которая ещё не знает различия между человеком и зверем, власти, которая выстроена по предписаниям тотемных предков. И у древних народов Европы были особые трансовые инициатические ритуалы, в которых они призывали диких предков именно для того, чтобы наполниться их силой. Уже тогда люди столкнулись с той ценой, которую им приходилось платить за цивилизацию и культуру. Как мы знаем из палеопсихологии, толчком к развитию наук, технологий, собственно говоря, самого сознания стало разделение дотоле единой психики на сознательную и бессознательную. Причём сознание первоначально появилось в групповой форме. Индивидуальное сознание – это исторически довольно недавнее явление. В древних народов нет даже местоимения «я», было только местоимение «ты» – человек не выделялся из группового сознания. И благодаря тому, что появилось сознание, начало работать мышление, анализ; естественно, это дало колоссальный толчок развитию цивилизации, Каменный век быстро перешёл в Бронзовый, и чем дальше – тем быстрее. Но платой за это стало ослабление именно индивидуальной психики.
Мы знаем, что внутренний конфликт – он всегда ослабляет. Если нечто целое теряет свою целостность, в нём появляется какое-то противоречие, противостояние, это снижает энергетику, уверенность в себе, ослабляет волю и т.д. Понимая, что культурный, цивилизованный, развивающийся человек – это человек, внутри которого идёт борьба сознательного и бессознательного, наши предки уже тогда искали способы компенсировать это раздвоение. Как? Ну хотя бы на время погрузиться в это изначальное состояние целостности, синкретизма, где всё действует вместе, где нет сомнений. Где воля не знает никаких внутренних препятствий – а соответственно, и внешних препятствий для неё не существует. И вот такими методами были инициатические ритуалы.
Резюме собрания Психолого-Философского общества 30.09.2020
